Такие популярные песни как «Королева красоты», «Ландыши», «Чёрный кот» и многие другие возвратила к жизни шоу-группа «Доктор Ватсон». Не многие знают, что её основатель и руководитель Георгий Мамиконов в 1970-х годах работал в ДК Тушинской чулочной фабрики. В этом году он отмечает сразу несколько знаменательных дат: 75-летний юбилей, 55 лет творческой деятельности и 35-летие шоу-группы. О том, почему старые песни так трогают, Георгий Мамиконов рассказал читателям «СЗ».
Михаил Плоткин привёл к нам неработавшую Пугачёву
— Георгий Рубенович, говорят, вы выходили на сцену с Аллой Пугачёвой?
— Да, это было в 1971 году, когда я работал в ВИА «Москвичи». Название ансамбля требовало привязки к Москве, но песни на одну тему — это скучновато. Стали просить у композиторов что-нибудь другое. Алексей Мажуков дал песенку о метро и песню «У меня, Маринки». Эти песни мы с Аллой и исполняли. Алла тогда нигде не работала, сидела дома после рождения Кристины, и Михаил Плоткин привёл её в наш коллектив.
— Одно время «Москвичи» репетировали в ДК Тушинской чулочной фабрики. Как вы туда попали?
— От знакомых мы узнали, что ДК чулочной фабрики нужны музыканты, чтобы играть на танцевальных вечерах. А это классическое клубное помещение. Никаких музыкальных должностей в штатном расписании чулочной фабрики, естественно, не было, и нас оформили как работников основного производ- ства. У меня, например, в трудовой книжке оста- лась запись о том, что я был прядильщиком.
Фото из личного архива
Давиду Тухманову понравилось, как мы звучим
— Вы были первым исполнителем песни «Налетели вдруг дожди, наскандалили». Как она появилась у «Москвичей»?
— Нам её дал Давид Тухманов. А кроме «Дождей», ещё и «Как прекрасен этот мир», «День без выстрела» и «Любовь — дитя планеты». Я держал связь с композиторами и приглашал их на репетиции. Тушино было далёкой окраиной, и, чтобы человек до нас гарантированно добрался, я заезжал за ним на такси. Тухманову понравилось, как мы звучим, и через несколько дней он повёз нас записываться в Государственный дом радиовещания и звукозаписи. У входа обнаружилось, что я забыл паспорт. Тухманов дал мне три рубля на такси, чтобы я съездил за ним домой.
— А какой из дней рождения вам больше всего запомнился?
— Пожалуй, в 1970 году, когда мы были на гастролях с джаз-оркестром Юрия Саульского в городе Горьком. Мне стукнуло 25. Не помню почему, но застолья я не устраивал. Просто зашёл в магазин, взял бутылку водки, закуску нехитрую, и вечером вместе с Юрием Сергеевичем и Валей Толкуновой — они были мужем и женой — отметили у них в номере. Саульский подарил мне книгу Николая Островского «Рождённые бурей», она и сейчас у меня хранится.
«Это не наша музыка»
— А за что вас исключили со 2-го курса Гнесинки?
— За работу в джазе. Это было в 1967 году. Однажды Юрий Саульский пригласил меня и сказал: «Жора, вам надо что-то спеть соло». В это же время к нему зашёл наш первый трубач с переносным магнитофоном «Романтика», поставил « Битлз», и мы стали выбирать. Вале Толкуновой больше понравилась Micheelle, а я запал на Yesterday. Прекрасный джазовый саксофонист Юра Чугунов — он и сейчас преподаёт в Гнесинке — сделал аранжировку. Слова снимали на слух с магнитофона. Запись была ужасная, половину не слышно, однако текст составили, песню записали, и она прозвучала по телевизору. После этого меня вызвали в деканат и сказали, что это не наша музыка, а если я хочу петь «Битлз», то надо уходить из института. Так в начале 2-го курса я ушёл.
— А вообще к песням замечаний много было?
— Случалось. Как-то мы подготовили песню на музыку Сергея Дьяч- кова и стихи артиста Михаила Ножкина «Мы вам честно сказать должны: до зарезу девчонки нам нужны». А худсовет «Мелодии» её не принял. Дескать, «до зарезу» нелитературное выражение и вообще — что это за кровожадность! Наш руководитель не стал этим заниматься. А песню через некоторое время Дьячков отдал Стасу Намину. Тот слово «до зарезу» изменил на «больше жизни» и начал петь. Михаил Ножкин негодовал, но песня уже стала шлягером.
Соединили пение и танец
— Георгий Рубенович, доктор Ватсон — это вы?
— Пожалуй. Группа возникла в 1985 году с названием «Сюрприз» как мужской квартет. Мы хотели удивить зрителя тем, что тогда ещё никто не делал. Во-первых, не было стиля ретро: довоенная эстрада и песни 1940-60-х годов воспринимались как что-то старомодное. Во-вторых, пение и танец тоже ещё никто не соединял. Музыканты ВИА обычно выстраивались на сцене, солисты в лучшем случае пританцовывали. И когда мы выскочили на сцену в разноцветных пиджаках, пели, твитовали, случился настоящий фурор.
— Но это всё ещё был «Сюрприз», а «Доктор Ватсон»?
— В 1986 году в передачах «Утренняя почта» и «Вокруг смеха» мы спели песню Александра Слизунова «Доктор Ват- сон», и она стала хитом. И на фестиваль в Польшу мы поехали уже как группа «Доктор Ватсон». Кстати, польская публика поначалу нас приняла жёстко, поскольку мы были из СССР: кидали из зала медяшки, наставляли палец — «пуф-пуф»! Но мы начинали петь — и всё менялось. Две песни шли вообще на ура — «Пароход» Леонида Утесова и «Доктор Ватсон». Мы надевали чёрные плащи, чёрные цилиндры, очки, перчатки. Повторяли на бис.
В старых песнях есть душа
— С 1988 года, после того как вышло попурри «Королева красоты», этот формат стал у «Доктора Ватсона» основным. Почему? Песню целиком что, скучно слушать?
— Да нет, не в этом дело. Это ведь старые песни, которые уже отзвучали, ушли с эстрады, начали забываться. Как их возродить? Вот таким новым форматом — фрагмент из одной песни, фрагмент из другой, третьей — и стали наши попурри. Так можно и хитам новую жизнь дать, и напомнить те мелодии, которые не были суперпопулярными, но составляли звуковой фон эпохи. В той же «Королеве красоты» после первого куплета идёт неизвестная «Эй, весна глядит в глаза…», потом — «Ну что так робко стоишь, о чём задумалась ты опять?». А слушается всё целиком, на одном дыхании.
— Караоке в нашей стране тоже вы придумали?
— В начале девяностых мы записали на фирме «Мелодия» необычный диск-гигант — из двух виниловых пластинок. На одной было девять новейших попурри, а на второй — 16 популярных советских песен. В каждый конверт был вложен лист с текстами песен. Люди их брали и пели дома, в гостях.
— Георгий Рубенович, а почему старые песни так трогают? Потому что человек слушает и вспоминает, каким он был молодым и какими молодыми были его родители?
— Не только. В них соль тогдашней жизни страны — послевоенной, победной, свободной. Советская песня сопровождала человека всю жизнь, с пелёнок до старости, была частью жизни. Кроме того, это великолепная музыка, профессиональные стихи, а по содержанию — кусочек жизни. Ну а главное — в каждой песне есть душа.
