Воспоминания Валентины Андреевны Беляковой.
В 1935 году я родилась в деревне Новая Пудость Гатчинского района. Семья большая. Одних детей шесть человек. Два старших брата и сестра, и младшие: трёхлетний братик и сестрёнка, отроду девять месяцев.
В деревне проживало много финских семей. Русские и финские дети свободно общались друг с другом, учились, играли. Поэтому все знали русский и финский языки хорошо на бытовом уровне. Был случай во время войны, когда немецкий солдат очень удивился: почему, мол, у тебя фамилия русская, а говоришь по-фински? Объяснили.
Война с первых дней не обошла нашу семью. В 1941 году отца забрали в армию прямо из больницы г. Ленинграда, где он лечился от тяжёлого ревматизма. Папа вскоре пропал без вести. Извещение о гибели отца мы так и не получили. Мама осталась одна с гвардией малолетних детишек.
Когда фашисты наступали, наш посёлок сильно бомбили. Мы очень боялись этих бомбёжек, стрельбы и прятались от них в подвале своего дома. Детишки плакали, а мама прижимала их к себе, успокаивала.
С горем пополам дожили до 1942 года. Однажды зимой мама нас купала. Воды было мало. Она часто выбегала во двор за снегом, простыла, сильно заболела. Лечить было нечем, помочь некому. Через неделю мама умерла. Мы остались полными сиротами. Два старших брата куда-то уехали. Следы их так и затерялись, навсегда.
Нас сначала взяла к себе бабушка, но прокормить четверых маленьких детей не смогла. Увезла бабушка своих внучат в Гатчину, в сиротский детский дом. Дом большой, всегда холодный и очень голодно было в нём. Ведь хозяева в городе — немцы. Нас разлучили. Маленьких — сестричку и братика — поместили отдельно. Они не выдержали жёстких условий жизни и скоро умерли. Братик от дизентерии, а сестрёнка от водянки. Мы со старшей сестрёнкой остались вдвоём в этом страшном мире.
Вскоре нас обеих отправили в концентрационный лагерь в Эстонию. Ехали дети в товарном вагоне, битком набитым. В лагере спали на голых металлических кроватях. У меня была мамина тёплая шаль. Я всё куталась в неё, согревалась ею. Но и это не помогло. Заболела. Так как мы знали финский язык, нас отправили в Финляндию. И здесь, к счастью, попали в детский дом.
Однажды детский дом посетила финская семья — интеллигентные, благородные люди. Очень многие финны отличаются каким-то удивительно чутким, благородным сердцем. Они без пафосных громких слов просто помогают. Так надо. Им понравилась худенькая, маленькая, испуганная девочка. Решили её забрать к себе. Им сказали, что у Вали есть ещё сестра. Забрали и сестру, хотя у них были две дочери 12 и 14 лет.
Приёмные родители нас отмыли, купили новую одежду, обувь, были внимательны и добры, как к своим детям. Жили очень дружно. Родители сводили детей в поликлинику на обследование. У меня обнаружили туберкулёз лёгких и отправили в санаторий, где я жила и лечилась целый год. Здесь лечили свежим воздухом. Спали в тёплое время года на улице, а зимой при открытых окнах и форточке в спальных мешках. И только благодаря особым методам лечения в Финляндии и чуткому отношению приёмных родителей, я осталась жить.
В Финляндии мы с сестрой прожили два года. Доброту, отзывчивость своих новых родителей никогда не забыть. Всю свою жизнь с трепетом в душе и благодарностью вспоминаю их.
Война закончилась. В Финляндию приехала советская делегация для решения судьбы русских детей, сосланных во время войны в разные концы мира. Наши родители пришли к делегации, сказали, что у них живут две русские девочки, которых они хотели бы удочерить. Но советские не разрешили. Вместе с другими детьми нас посадили опять в товарные вагоны и отправили в Россию.
В глубинке Ярославской области — в деревне Починки — нас определили в детский дом. Несмотря на то, что условия были, конечно, другие, ведь война всюду оставила свой отпечаток, я с большой добротой и нежностью вспоминаю этот дом, который стал нам родным. Люди многое потеряли, но не растратили доброту своих душ. Она, душа, только окрепла от перенесенных бед и потерь.
В этом детском доме находились, в основном, дети из Ленинграда. Было очень трудно, условия жизни тяжёлые, но у нас не было ни злобы, ни зависти, ни обид, ни уныния. Мы были все равны, относились друг к другу с пониманием, уважением, по-дружески. А наши воспитатели и учителя отличались какой-то удивительной доброжелательностью к нам. Мы всегда у них могли найти поддержку и сочувствие. Мы с ними ходили в лес за ягодами и грибами, совершали прогулки, играли, они приучали нас к чтению, учили вести хозяйство. Всё делали дружно и всё делили поровну.
С приёмными финскими родителями связи не было. Мы не могли им написать даже письмо, хотя всегда вспоминали их с большой теплотой и любовью.
В 1952 году я закончила 9 классов и нас выпустили из детского дома. Тогда выпускали из детского дома без всяких пособий и льгот. Поступила в ФЗУ и окончила его в 1953 году. Получила профессию ткачихи и стала работать на ткацкой фабрике. А в 1954 году уехала по комсомольской путёвке в Казахстан. На целину. Были молодые, отчаянные, весёлые. Вышла замуж, родила сына.
В 1957 году вернулась в родные края, в деревню Гатчинская Мельница. Устроились работать в ДОК. Сначала снимали квартиру, а потом дали комнату в Парицах. Перешли на работу в «Гатчинсельмаш», и в 1970 году получили двухкомнатную квартиру в Гатчине.
В 1985 году ушла на пенсию в 50 лет — по «вредности».
Вот такая была моя жизнь. Жизнь, которая прошла в ногу с жизнью страны. Все радости и печали делили с ней. И этим были счастливы.
Фотография из открытых источников
Previous: Сердечно поздравляем Вас с праздником Весны и Труда!
Next: Жизнь в Ленобласти до 11 мая в вопросах и ответах 
