В последние дни года принято подводить итоги — где прибыло, где убыло, а где и вовсе не было ничего. Главный редактор «Поребрик.Медиа» о том, каким уходящий год останется в петербургской политике (осторожно, оценочность!).
Год в России ознаменовался политическими судебными процессами, всплеском протестной активности и разговорами о транзите с сопутствующим белорусским вариантом. В Петербурге же транзит уже случился — бессмысленный и беспощадный.
Смольный
Уходящий политический год в Петербурге начался 3 октября 2018 года, когда неожиданно (ну, почти для всех) «тихого» градоначальника Георгия Полтавченко перевели в «Объединённую судостроительную корпорацию». Отставки ждали так долго, что, в общем-то, и перестали ждать. Да и вместо «тишайшего» ждали не Беглова, а, например, экс-министра транспорта Максима Соколова (к концу 2019 года он тоже попал в Смольный, но в ранге заместителя губернатора, пойдя по стезе Игоря Албина). В общем, отставка и назначение 3 октября прошлого года стали сюрпризом.
«Подождите, ещё вспомните Полтавченко добрым словом», — говорил журналистам парламентского пула депутат Максим Резник (совсем скоро он станет одним из главных оппонентов, да что уж там, — врагов нового хозяина Смольного). Приход Беглова, с первых дней заявившего о себе как об энергичном, пусть и немолодом, но технократе, почти всем политическим силам дал повод ждать радикальных перемен.
Что Беглов обещал? Народу — денег и больших строек. Уже в первых своих публичных речах врио губернатора дал понять, что наследие ему досталось плохонькое (хотя и вручил 4 октября уходящему Полтавченко медаль за заслуги). Особенно упирал Беглов на выстраивание отношений с федеральным центром, который даст денег на дороги, метро и другую инфраструктуру.
Депутатам Беглов тоже обещал — жить в дружбе. Вернее, сделать так, чтобы Смольный и ЗакС не враждовали. А ещё вернее, чтобы ЗакС не враждовал со Смольным.
«Если в Законодательном Собрании нет понимания, то это плохо для всех, и прежде всего для города», — сказал Беглов в первый же день. «Я считаю, что исполнительная и законодательные власти — два крыла или мотора самолёта, которые должны работать слаженно, дружно. Могут быть расхождения, но работа всё равно должна быть направлена на благосостояние города», — такое кредо у врио.
Следом он перешёл к патриотическому воспитанию молодёжи, так что ей тоже досталось (обещаний). Каждое поколение, сказал временный глава , оставило в городе свой след в виде памятников, «и у нас тоже получится» (наследить). «Мы сделаем всё, чтобы горожане могли сказать: у нас классное правительство, у нас классное руководство и вообще — всё в городе хорошо», — вот такая вот дефиниция патриотизма.
Речь Беглова 4 октября 2018 года хороша тем, что она очертила задачи новой администрации: попросить денег, устроить стройки, указать депутатам место, а с молодёжью поработать через СМИ и соцсети, чтобы те любили власть. Реализация этой программы (а надо отдать должное, она велась) ясно видна во всех следующих разделах наших итогов.
Что касается самой администрации, то здесь ясности меньше. Хотя вскоре после избрания Беглов заявил, что «команда сформирована», с сентября этого года в Смольном сменились три вице-губернатора и несколько глав комитетов. Стабильным всё это время оставался лишь modus operandi: большинство решений принимают на малом правительстве и совещаниях. Общественности, а часто и заинтересованным сторонам о них сообщают постфактум (в пресс-релизе на следующий день).
Поскольку большая часть того, над чем ежедневно трудится правительство (и о чем оно рапортует) — задумки предыдущей администрации, понять Смольный проще, если посмотреть, а что не реализуется или реализуется, да не так. В 2019 году Беглов объявил о переносе в другое место Судебного квартала. (Впрочем, по одной из версий, это сами судьи в принципе саботируют переезд в Петербург, а по-другой — интересанты не оставляют надежды пересмотреть архитектурный проект). Среди других отменённых строек — новый блокадный музей и второе, отдельное здание музея Достоевского (правда, его архитектор Евгений Герасимов так легко не сдаётся). А задуманная при Полтавченко транспортная реформа проходит по разряду «не так»: пока она выглядит как отмена маршруток и дополнительные расходы, чем реальная перестройка транспортной системы.
Но всё это примеры для сильно любопытствующих. А имидж нового градоначальника среди широких народных масс определили две вещи: снег и метро. Нужно ли напоминать, что снег убирали плохо (кто-то скажет: «не убирали»), в плохой уборке снега в Смольном обвинили прежние власти, которые годами недофинансировали отрасль.
То же, кстати, и с метро. Его сначала не открывали в обещанные сроки совсем, потом «открывали, но не для пассажиров», потом наконец, открыли, но с массой недоделок. В Смольном объяснили, что виноват во всём этом не Беглов (понятное дело), а «Метрострой». Но есть нюанс. По версии менеджмента компании (гендиректор Николай Александров встречает новый год под следствием), правительство не закрывало вовремя выполненные работы. Именно из-за этого отставало дальнейшее строительство, а рабочие не получали вовремя зарплату. Удивительным образом после того, как во главе «Метростроя» встал чиновник Сергей Харлашкин, распоряжением Беглова на счета организации поступили более полумиллиарда рублей. Саму компанию, по-видимому, ждёт национализация.
Коротко: Беглов и его администрация оказали глубокое воздействие на политику. С точки зрения горожан изменилось мало: снег как не убирали, так и продолжили не убирать. Почти всё, о чем рапортует Смольный как о достижении, можно отнести к наработкам предыдущей администрации. Роковыми перемены в Смольном стали для «Метростроя».
Выборы
Всё лето и начало осени в городе проходило две избирательные кампании — губернаторская и муниципальная. Обещанной Бегловым смычки Смольного и ЗакСа на предвыборном поле не случилось — каждый занимался своим. Ещё выборами занимался Кремль, который всё лето присылал в город своих эмиссаров. Говорят, у семи нянек дитя без глазу, но то — у семи. У этих трёх — комар носа не подточит, и лишь на муниципальном уровне к нянькам добавилась глава ЦИК Элла Памфилова. Вкупе с клановой борьбой это оставило немного воздуха оппозиции.
На губернаторских выборах риски свели к нулю. Сначала лишили всякой надежды выдвинуть своего кандидата партию «Яблоко» (Борис Вишневский тщетно объезжал муниципалитеты, выпрашивая депутатские подписи). «Справедливая Россия» выдвинула в губернаторы не слишком медийную Надежду Тихонову, а не известных Алексея Ковалёва (прежде всего — градозащитникам) и Марину Шишкину (прежде всего — журналистам). Поскольку был вариант, при котором эсеры вообще не выдвинут кандидата, а разменяют скрытую или явную поддержку Беглова на посты, партийцы спорить не стали.
ЛДПР выдвинула также не очень известного Олега Капитанова. Хотя «Поребрик.Медиа» подробно писал, что на посту депутата «жириновец», возможно, не выпускал из рук управление гостиничным бизнесом, не это вынудило Капитанова выбыть из гонки. Официально его прельстило предложение возглавить комитет по межнациональным отношениям. Лидер ЛДПР Владимир Жириновский потерей кандидата во втором по величине городе страны возмущался, но недолго. Анонимные телеграм-каналы нашли причину случившегося. Мол, закрытые опросы показали потенциал Капитанова, а в его пользу играли бренд ЛДПР и относительно молодой возраст.
Солидный возраст не стал препятствием для того, чтобы КПРФ выдвинула известного кинорежиссёра Владимира Бортко (который последние 30 лет снимает литературную классику, чтобы стать классиком кино). Выбор партии был неочевидным — за право выдвинуться боролся, например, журналист Максим Шевченко, который этой пятилетке лет прошёл путь из студии Первого канала на митинги в поддержку политзеков. Бортко подвёл партию и снялся с выборов: заявил, что выборы (оказывается) нечестные. Как и Жириновскому, главному коммунисту Геннадию Зюганову демарш кандидата не понравился. Но пути назад не было: о снятии Бортко заявил за 10 дней до дня голосования.
Оставлять главного кандидата в компании Надежды Тихоновой устроители не решились и третьим кандидатом предложили Михаила Амосова, экс-«яблочника». Хотя ещё весной тот обещал собрать подписи горожан и пойти самовыдвиженцем, к июлю конфигурация изменилась. Пошёл Амосов от некогда «отжатой» у бизнесмена Михаила Прохорова «Гражданской платформы», сдав в Горизбирком подписи муниципалов от «Единой России» (как и Тихонова).
А что Беглов? Главный кандидат вёл активную кампанию, о чём исправно информировал пул соответствующих СМИ (см. раздел «Медиа и соцсети»). Работу временного губернатора омрачило лишь несколько медиаскандалов. Например, у Беглова нашли квартиру стоимостью 150 млн рублей. В другой раз Штаб Навального сообщил, что в здании администрации Выборгского района рисуют подписи избирателей за Беглова (отрицая своё родство с «Единой Россией», кандидат самовыдвинулся). После скандала Беглов заявил, что подписи из этого района сдавать не будет, что не вполне опровергало сам факт рисовки.
Тщательного отбора организаторам выборов, видимо, показалось недостаточно. Поэтому 8 сентября наблюдатели увидели хорошо знакомые им карусели и чуть менее знакомые манипуляции с надомным голосованием. Если не сомневаться в честности избиркомов, то надо признать: кампания выдалась изнурительной не столько для кандидатов, сколь для избирателей, ведь на отдельных участках счёт приболевших и обездвиженных «надомников» шёл на сотни. А ещё были организованы участки для голосования дачников в Ленинградской области, хотя под давлением Центризбиркома их открыли не так и много. Итоговый результат выборов — объявление Беглова победителем в первом туре с 64,43%. Большинство горожан (70%) на выборы не пришло.
Муниципальная кампания в Петербурге прошла под чутким рукводством кого надо и без особых новаций — старый конь борозды не портит. В основном всё сводилось к бесконечным очередям в избиркомы, отстоять которые удалось не всем оппозиционным кандидатам. Несколько смягчила ситуацию позиция Центризбиркома, и части оппозиционеров всё же удалось зарегистрироваться (или в судебном порядке). По официальным итогам выборов оппозиционеры получили более 300 муниципальных мандатов (судебные разбирательства по отдельным участкам ещё продолжаются), а кое-где сформировали большинство. Однако они столкнулись с саботажем предшественников, и вот это действительно ноу-хау этого года. Кроме того, суды по муниципальным выборам продолжаются.
Коротко: Петербург удерживает титул региона с самыми грязными выборами (это признают даже в Центризбиркоме). При этом по итогам кампании все ответственные за выборы в городе остались на свои постах. По словам Эллы Памфиловой, отставки ничего не изменят. Возможно, это действительно так, поскольку люди могут быть разные, а задача по результату у них одна.
Избрание Беглова удалось провести при тотальном ограничении даже малейшей конкуренции. Смольный заботит «легальность» Беглова, но не «легитимность».
Парламент
Спикер Законодательного Собрания Вячеслав Макаров (он же и лидер местной «Единой России») с первых дней говорил о своей поддержке и преданности новому градоначальнику. Это, однако, не отменило слухов о том, что Смольный-то с Макаровым дел иметь не хочет и намерен после выборов его сменить. Макарову прочили почётную «ссылку» в Совет Федерации, но он устоял — как принято считать, прежде всего за счёт поддержки спикера всё того же СФ Валентины Матвиенко.
В самом ЗакСе в прошлом году продолжилась перегруппировка депутатов. Окончательно оформился политический развод между лидером фракции «Партии роста» Оксаной Дмитриевой и депутатом, избранным от этой партии, Максимом Резником. Формальным поводом можно считать нескрываемые симпатии Дмитриевой к Беглову. Даже в таком «святом» для Дмитриевой вопросе, как городской бюджет. Многолетняя составительница «альтернативных бюджетов» похвалила бюджетный вектор нынешнего Смольного, и это при том, что излюбленный объект её критики — глава комитета финансов Алексей Корабельников — сохранил свой пост.
Для Резника же год выдался тяжелым. Начался он с программной речи против Беглова («Вы не подходите городу») в ЗакСе 24 января. Тот долго ждать не стал, и в тот же день при блокадниках обвинил Резника в поддержке идеи о сдаче осаждённого города гитлеровцам. Парламентарий пошёл в суд, но все иски проиграл.
С начала мая против депутата была развёрнута медиатравля (осенью, кстати, жертвой аналогичной стал и «яблочник» Борис Вишневский). СМИ, которые принято связывать с именем ресторатора Евгения Пригожина, в течении нескольких недель выпускали десятки публикаций в день о «травокуре» Резнике, следили за ним и членами его семьи.
На выборах губернатора Максим Резник призывал голосовать «За любого, кроме Беглова» (как синоним кампании Алексея Навального «за любого, кроме ЕР»). Вскоре после дня голосования спикер ЗС Вячеслав Макаров воспользовался тем, что депутат участвовал в московской акции протеста вместе с Навальным, и заявил, что это несовместимо с креслом главы парламентской комиссии по культуре. Резник подал в отставку, и в версию того, что такое решение он принял сам, верят не все.
Михаил Амосов, который формально состоит во фракции «Яблоко», всё больше находил общих точек взаимодействия с «Единой Россией» (например, готовил совместные законопроекты с Денисом Четырбоком). Усердие «единоросса» Андрея Анохина по разоблачению критиков Беглова не оценили; коллеги по фракции предпочитают с ним не общаться.
Аппаратное событие — уход из Мариинского дворца многолетнего пресс-секретаря Елены Тимошенко — обозначило новое лицо парламента. Её сменщица Елена Гаврищук, ранее увлекавшаяся рыбалкой и игрой на фортепиано (так она сказала на первой встрече с журналистами), увлеклась игрой в слова. Теперь в роли спичрайтера спикера Макарова пресс-секретарь играет словами. После того, как председатель парламента использовал в речи слово «телебонить», пресс-служба выпустила разъяснение. «”Телебонить” — настойчиво, как в центрифуге, крутиться в митингах ради митингов, суетиться в протесте ради протеста», если что.
Коротко: Спикер ЗакСа Вячеслав Макаров — триумфатор года, поскольку выжил. В то же время, ему уже труднее удерживать прежнюю конфигурацию, когда плюрализм и делегирование оппозиции важных постов создают ЗакСу репутацию самого свободного парламента в стране.
Улица
По многим поводам в этом году в Петербурге состоялись митинги, но если какой и запомнился (по-настоящему), то только первомайский — а он-то как раз не состоялся. Местные правозащитники и Совет по правам человека при президенте (ещё с прежним председателем Михаилом Федотовым) потратили полгода, чтобы выяснить, почему. Медлительность объяснили: Совет-де не хотел, чтобы итоги общественного расследования повлияли на ход избирательной кампании (а на что ещё позиция Совета по правам, у которого собственных прав нет, должна была влиять?).
В октябре СПЧ всё же обсудил майский эксцесс. Правозащитники сошлись на том, что к срыву первомайской демонстрации демократической оппозиции, её разгону и и массовым задержаниям привели действия властей. Ещё до начала шествия полиция осуществляла цензуру плакатов и символики (не пропускали, например, плакаты, «цепляющие» лично Беглова; Путина было можно), некоторые участники в колонну так и не прошли. Отмашку на старт шествия дали с задержкой, по пути следования колонну (которая на деле состояла как минимум из трёх частей) постоянно останавливали.
Когда счёт задержанных по ходу демонстрации приблизился к десятку, организаторы стали требовать их отпустить. Колонна остановилась. Это дало полиции повод заявить, что время на шествие вышло, что акция переросла в несанкционированную, правоохранитенли перешли к задержаниям. В отделы доставили более 60 человек, почти всем им дали штрафы и административные аресты. Действия полиции получили и медийное подкрепление (смотри блок «Медиа и соцсети»).
Сколь либо сопоставимых по масштабу митингов в Петербурге в этом году больше не было. За исключением нескольких предвыборных мероприятий («За честные выборы»), уличные акции затрагивали конкретные проблемы — переезд СПбГУ, намыв на Васильевском острове, вопрос домашнего насилия, митинговали в поддержку жителей архангельского Шиеса. Все эти акции собирали не более тысячи человек (обычно 200-400). Отчасти этому способствовали и места проведения: в 2019 году оппозиционеры фактически смирились с тем, что самое «центральное» место для них — площадь перед Финляндским вокзалом. Некоторые мероприятия прошли в парке Екатерингоф, закрытом от посторонних глаз месте. Не самый плохой вариант с учетом того, что главный «единоросс» Макаров считает отличной локацией для массовых акций Удельный парк.
Хорошее при желании найти можно — власти расширили перечень так называемых «гайд-парков», согласование на акции в которых не требуется. Правда, самый центральный из них — как раз перед Финляндским вокзалом. Тем не менее, расширение списка в Смольном считают большой щедростью, о чем регулярно говорят в ответ на упрёки правозащитников. Разрешать же митинговать у административных зданий власти не спешат, хотя это предписано решением Конституционного суда. В начале декабря депутатам об этом напомнил омбудсмен Александр Шишлов.
Последним «всплеском протестной активности» в этом году стали возражения общественности против повышения тарифов на поезд. Сначала прошёл митинг, в котором, несмотря на солидное политическое представительство (несколько партий и с десятком общественных движений), приняли участие около 200 человек. Затем прошла акция бойкота от нескольких движений, среди которых «Время» и «Весна». В субботу 14 декабря всем недовольным повышением предлагалось не ездить в метро. Кстати, после даты акции в группе «Времени» в ВК есть много постов — о продаже «протестного мерча», неоднократный анонс новогодней вечеринки. Итогов бойкота нет. Движение «Весна» тоже как-то забыло (или не взялось) оценить мощь этого протеста.
Коротко: Волна уличной активности не затронула Петербург. Даже сильные раздражители не провоцируют выход на улицы. В этих условиях непарламентская оппозиция не способна предложить эффективный или хотя бы эффектный способ выражения протеста.
Медиа и соцсети
Для городских СМИ прошедший год оказался переломным. Как и в случае с приходом Беглова, перемены начались до наступления календарного года, почти за два года — с продажей «Делового Петербурга». Издание перешло под юридический контроль группы ЕСН Григория Березкина, однако состав нового менеджмента (в январе 2018 года гендиректором стала Наталия Шелудько) дал повод причислять ДП к медиаимперии олигарха Юрия Ковальчука.
Со сменой команды редакционная политика существенно изменилась — практически исчезли расследования, зато публикаций о чиновниках и развитии соседней Ленинградской области (где Шелудько работала пресс-секретарем губернатора) стало заметно больше. Новый менеджмент, однако, считает, что это как раз до них газета была «не ОК», писала о 15 бизнесменах и не гнушалась заказухи. В корпоративном вестнике ДП нынешний главред (вернее, «главвред», как там написано) Артемий Смирнов заявил, что аудитория обновленной газеты выросла в три раза. Подтверждений, правда, не предъявил.
Сразу же с приходом Александра Беглова в Смольный сменил свою политическую ориентацию телеканал 78. Допускавший критику чиновников Смольного, приветливый к умеренным оппозиционерам, канал стал рупором городской администрации. Достаточно сказать, что телепрограмма «Диалог с Александром Бегловым» выходит именно на этом канале, хотя у Смольного есть своя кнопка «Санкт-Петербург», которая обходится налогоплательщикам в сотни миллионов рублей ежегодно. Выбор Беглова обосновать можно: «Санкт-Петербург» имеет долю телезрителей всего 0,8%, а 78 канал — целый 1%.
Календарный же год начался с официального объявления о продаже «Фонтанки» «Шкулев медиагрупп» Виктора Шкулева, которая известна своими региональными порталами (например, 29.ru Архангельской области и 72.ru Тюменской). Новый собственник пообещал не менять существенно редакционную политику, хотя и «очеловечить» её житейскими материалами. Но в политической части без перемен не обошлось. В разгар избирательной компании несколько материалов политического корреспондента Ксении Клочковой были подвергнуты существенным правкам (её фамилия после этих правок исчезала), а к середине лета журналистка редакцию покинула «по соглашению сторон».
Любопытно, что Клочкову на посту сменила её коллега по телеграм-каналу «Ротонда» Мария Карпенко. Её саму в марте этого года уволили из газеты «КоммерсантЪ» — формально как раз за то, что писала в «Ротонду». Карпенко считает, что пострадала за освещение избирательной кампании Александра Беглова, об этом, с её слов, неофициально сказал топ-менеджер «Коммерсанта». На «Фонтанке» Карпенко продолжила освещать избирательную кампанию Беглова на прежнем профессиональном уровне: как минимум один её материал о том, как работают агитаторы врио, подвергся цензуре. Поводом для увольнения, однако, он не стал.
Ударно поработал Смольный в социальных сетях и телеграм-каналах. Здесь не обошлось без креатива, несодержательного (креатив за бюджетные деньги, увы, — оксюморон). Так, коллеги из «Ротонды» утверждают, что на базе «Фонда культуры семьи и детства» Елены Никитиной с начала года работал штаб по продвижению образа врио губернатора в соцсетях, параллельный структурам Евгения Пригожина. Фонд во время кампании искал людей на вакансию «политтехнолог», по сути — организаторов постинга сообщений. Сама Никитина после выборов заняла должность советника губернатора.
Впрочем, сам постинг не всегда был креативным: часто он превращался в единовременный постинг одинаковых сообщений по сетке контролируемых пабликов. Часть пабликов создали с нуля, часть скупили, о чём подробно писала «Новая газета» в таких выражениях: «Группа «Некультурная столица» до ноября прошлого года публиковала грустные истории о наболевшем, а теперь публикует исключительно радостное про достижения Беглова».
О Пригожине. Уходящий год стал триумфальным для СМИ, которые относят к его медиаимперии (значительная их часть объединилась в медиагруппу «Патриот», где Пригожин уже формально занял кресло председателя попечительского совета). За счёт кросс-цитирования и большой активности этот пул изданий вместе с официальными СМИ Смольного стал в значительной степени определять картину «Яндекс.Новостей». Провела медиагруппа и несколько скоординированных атак. Одна из них — уже упомянутая кампания против депутата Максима Резника, которого обвинили в употреблении наркотиков. Кампаниия включала шпионаж и сотни публикаций, в том числе с «лидерами общественного мнения». Утихла эта атака только к середине июня. Одновременно с Резником эти СМИ отработали и разогнанный Первомай. Часть формально независимых СМИ их поддержали, возможно, не бескорыстно, о чём «Поребрик.Медиа» также подробно писал.
Осенью по аналогичной схеме была реализована акция против другого депутата Заксобрания — Бориса Вишневского («Яблоко»). Его обвинили в сексуальных домогательствах к студентке и даже уподобили доценту-убийце Соколову. Обвинения против «яблочника» не подтвердили ни в РГПУ им. Герцена, где он преподаёт, ни в стенах парламента.
Коротко: Петербургское медиаполе выжжено. Картину «Яндекс.Новостей» формирует провластный пул изданий. Независимым СМИ становится всё сложнее находить компромиссы. Большое число петербургских журналистов уезжают в Москву или учиться/работать за границу.
В Смольном начали войну за соцсети. Даже после выборов многие паблики «О Петербурге» остаются активными. Вероятно, их берегут для кампании 2021 года.
А ещё флагман медиагруппы «Патриот» РИА ФАН выпустил «Классификатор СМИ», в котором разделил их на хорошие и плохие. К концу года вышло уже второе издание. «Общественно-политических» изданий к декабрю стало 285 (в первой версии только 32), «антироссийских» тоже стало больше: 43 против 26. К их числу «фановцы» отнесли и «Поребрик.Медиа». Для нашей маленькой редакции это тоже итог года, который стоит отметить. На этом и поставим точку.
До встречи в 2020-м! С новым годом!
Будем вместе в "Яндекс.Новостях"в "Яндекс.Дзене"
